Московский листок, №289, с. 3

Получил я вчера два письма. Одно — от «родителей», другое — от известного в Москве преподавателя танцев.

И первые, и последний просят напомнить обществу, чтобы оно относилось более осторожно к балам и практическим вечерам, устраиваемым танцмейстерами новейшей формации.

И эти балы, и эти «практические вечера» оказывают-де разлагающее влияние на молодежь. Дети и подростки гибнут безвозвратно на этих вечерах, где их, этих детей, развращают систематически и на разные лады.

Преподаватель танцев восстает, кроме того, против так называемых новейших танцев, ничего общего с изящным хореографическим искусством не имеющих.

Плавность движений и пластика заменены в них вульгарным и неприличным задиранием ног.

Отношения кавалеров к своим дамам непристойны и лишены былого благородства, — со стороны противно смотреть, как исполняются «новейшие танцы».

Говорится в письмах еще и о многом другом…

Я вполне разделяю негодование авторов писем, но не знаю, как помочь горю.

Бесспорно, эти «практические вечера», за весьма немногими исключениями, — зло и зло большой руки. Но, думается мне, инициатива в борьбе с этим злом должна принадлежать самим родителям.

К публикациям и зазываниям танцмейстеров следует относиться с большим разбором, предпочитая отдавать своих детей и воспитанников тем, которые уже успели зарекомендовать себя с лучшей стороны.

В Москве достаточно таких солидных и добросовестных преподавателей танцев, которые в оба глаза глядят за вверяемыми их надзору детьми и подростками.

Такие преподаватели ведут дело за чистоту, и первые же постараются парализовать злую волю и дурные инстинкты обучающихся у них детей.

Но таких преподавателей, к сожалению, — меньшинство. Большинство же, напротив, старается потворствовать всем желаниям подростков обоего пола, зная, что последние предпочитают полную свободу действий и отсутствия над ними контроля старших.

И не только потворствуют, но, по своему невежеству, сами же развращают детей, открывая перед ними перспективу всяких соблазнов.

У этих танцмейстеров дети и подростки делают все, «как взрослые», и делают что угодно.

Прежде всего, между танцмейстером и подростками завязываются фамильярные, амикотонские отношения, льстящие детскому самолюбию

«Учитель», мол, обращается с нами как со взрослыми.

И не только сам «Учитель», но и его брат, и жена, и маменька, и свояченица держатся по отношению к детям той же политики.

И вот, дети и подростки, мальчики и девочки, чтобы не уронить своего престижа «взрослых», начинают здесь коверкаться и ломаться.

Мальчишки стараются казаться наглее, девчонки — разнузданнее: «как взрослые».

Мальчишки курят вредный для их здоровья табак и угощают танцмейстера и его приближенных таскаемыми у отца сигарами.

Рассказывают танцмейстеру о своих похождениях, о кутежах и попойках, может быть, только воображаемых, и привирают, лгут от души.

Молоденькие девушки являются на эти практические вечера с «напудренными волосами и с большими декольтэ» (помните?) и играют в любовь с молокососами.

Обыкновенно, маменька танцмейстера, жена или сестра его становится посредницей между двумя «любящими сердцами».

Девушкам, вернее, — девчонкам, преподаются пикантные советы и наставления.

И как отделаться от приставаний Вани, и как увлечь Петю или Колю, и как следует устраивать и назначать свидания, чтобы родители ничего не знали.

И вот, девчонки начинают томно закатывать глаза, кокетничать и заигрывать, а безусые мальчишки разыгрывать безумно влюбленных или яростных ревнивцев.

Царит форменный флирт, со всеми его перипетиями: «совсем как у взрослых».

Девушка равнодушна к ухаживаниям безусого юнца, и последний, следуя советам танцмейстера, начинает всячески ублажать «любимое существо».

— Ты только делай то-то и то-то, а уж там я за тебя постараюсь, — ручается «танцмейстер».

И безусый щенок начинает таскать «любимому существу» конфекты и всякие безделушки, реализуя за звонкую монету свои книжки и учебники.

Своих грошей не хватает, — можно призанять у того же танцмейстера, в худшем случае — вытащить из маменькиного кошелька или спустить за бесценок, часто тому же танцмейстеру, какую-нибудь вещицу, похищеннут из отцовского кабинета.

А в деньгах всегда оказывается необходимость.

Надо приехать завитым и напомаженным, привести какой-нибудь подарок своему «предмету», затем иметь несколько лишних рублей на предстоящую попойку и на лихача.

Да, да, все это входит в программу «практических вечеров».

У многих танцмейстеров имеются задние комнатки, где подростки могут всегда выпить и закусить. Имеются и полуосвещенные уголки, где происходят свидания посещающих «практические вечера».

Легко можно себе представить, какие здесь разыгрываются жанры, ведутся разговоры.

Повторяю, за подростками не только никто не наблюдает и не контролирует их действий, — напротив: танцмейстеры и их близкие всячески потворствуют развитию в детях чности, потому что это в их интересах.

С другой стороны, танцмейстеры имеют возможность так поступать, потому что и над их деятельностью нет ни малейшего контроля.

Никто никогда не заглянет на эти «практические вечера», где не столько танцуют, сколько развращают безусых юношей и молоденьких девиц.

Самые порядочные дети, после одного-двух танцевальных сезонов, заражаются в тлетворной и разлагающей атмосфере этих «практических вечеров» и становятся форменными негодяями.

Конечно, бывают единичные исключения, но правило то, что на этих практических и танцевальных вечерах дети гибнут безвозвратно. И не моя вина, если родители так слепы и не хотят понять, что, вверяя своих детей всяким сомнительным танцмейстерам, они сами толкают их на путь безнравственности и всяких пороков.

Эр.